Re: Христос Воскресе! история о настоящем чуде

Доброй ночи.Была на вечерней службе, завтра пойду причащаться.Потом к деду, будем салянку варить.

14.04.2018, 23:05, "Дмитрий Михайлов" <dima.mixailov.spb@gmail.com>:

Страсти по Огню или история о настоящем чуде

Христос Воскресе!

Много лет подряд я летал в Иерусалим на схождение Благодатного Огня, но каждый раз возвращался со смешанными чувствами – и радости, и, одновременно, разочарования. Радости - потому что Пасхальная миссия по доставке Благодатного Огня - это само по себе важное и торжественное событие. Да и нахождение на Святой земле, пусть даже такое кратковременное, однодневное, тоже повод порадоваться. А вот разочарование приходило всякий раз, как только в Иерусалиме я попадал в гущу событий. Именно в тот момент, когда весь православный мир готовился ко встрече с воскресшим Христом, и люди, замерев, ждали весточки (Благодатного Огня) от Бога, порой забывая, о чём эта самая весть.

Боюсь нарваться на гнев моих братьев и сестёр, которые в красках успели рассказать о явлениях, сопровождающих схождение Благодатного огня. О молниях, и том, что сошедший огонь не жжёт, как сами загораются лампады в храме, и о многих других чудесах, которых мы так ищем и ждём… Я тоже за эти годы (тринадцать лет) поездок на схождение Благодатного огня немало успел увидеть и испытать. Но каждый раз, проходя по улицам Старого города мимо бесконечных торговцев святостью, лавок, заваленных крестами и иконами, а в самом храме - мимо галдящих людей, суровых и надменных греков-монахов, охраняющих гроб Господень, - я всякий раз ловил себя на одной мысли – нет, что-то тут не так. Как-то всё суетно и лукаво, сплошная торговля и… НЕЛЮБОВЬ к ближним своим, с которыми ты молишься в одном храме, одному Богу. Всякий раз украинцы косились на русских, грузины - на армян, армяне - на греков, порой доводя неприязнь до драки. Из года в год, возвращаясь домой, я думал:

- Пропащий я человек, раз не могу почувствовать благодать на Святом месте.

Но однажды всё изменилось, раз и навсегда. Я понял, что искал благодать и чудо не там. Они оказались гораздо ближе, чем я думал!

В очередной раз вернувшись после схождения Благодатного огняиз Иерусалима в Москву, Пасхальным утром я пошёл разговляться к ближайшему ларьку. Несмотря на усталость, накопившуюся от поездки, настроение было праздничным. Всё-таки долгожданная Пасха наступила! Да и вообще, скоро буду дома с Благодатным Огнем, который ждут тысячи красноярцев… Подойдя к павильону, я громко и торжественно прокричал:

- Христос Воскресе!

И, не дождавшись ответа, попросил, чтобы мне сварганили что-нибудь повкуснее. Не успев договорить, я услышал жалобный голос, похожий на хриплый скрип:

 – Мужжик! Куп-пи пож-жрать чего-нибудь!

Я обернулся. Рядом стоял бомж, весь избитый, - один сплошной синяк, но, по виду, еще трезвый. Долго не думая, я попросил продавщицу приготовить и для него что-нибудь вкусное. Но… не тут-то было! Женщина разразилась на бомжа такой руганью, что испугался даже я. Мол, ходит он здесь уже несколько месяцев и мешает ей работать, к людям пристает, и вообще, лучше бы таких и вовсе не было на белом свете. Выслушав ее «гнев праведный», я еще раз повторил попытку сделать заказ для этого человека. Мне вдруг стало его очень жалко, ведь сегодня Пасха, надо же хотя бы в Великий праздник помогать друг другу.

Угомонившись немного, женщина все-таки стала готовить еду и ему, и вскоре две горячие и вкусные «крошки-картошки» были готовы. Я взял свой пакет, второй передал бомжу, и хотел уже уйти, как вдруг обнаружил в своем кармане деревянный крестик, освященный на Гробе Господнем.  Не знаю почему, мне сразу захотелось подарить крестик этому мужчине. До этого я дарил святыни только «надёжным» людям, другие ведь могут и выбросить. Так было всегда, но не в этот раз.

– Держи, брат! - И я подал ему крестик.  – Держи, он твой!

Потом я рассказал о том, что только ночью вернулся из Иерусалима, и что эта святыня оттуда, от Гроба Господня. И, похоже, крестик именно для него завалялся в моем кармане.

Дальше случилось то, чего не ожидал ни я, ни продавщица, да и вообще никто, кроме… пожалуй, самого Бога! Бомж, несмотря на то, что был очевидно голодный, бросил еду, крепко сжал в руке этот крест, упал на колени и зарыдал в голос, повторяя лишь одно:

 – Слава тебе, Господи! Прости меня, гада, за всё!

Это было настолько по-настоящему, что пакет с едой чуть не вывалился у меня из рук. А продавщица, та и вовсе, выбежала из своего павильона, зарыдала, упала на колени рядом с бомжом, обняла его и стала просить прощения, причитая о том, как же она не замечала, что в нем живёт живая душа, и что он такой… вот такой, оказывается, живой и настоящий ЧЕЛОВЕК!!!

У меня сами собой подкосились ноги. Просто и естественно я бухнулся рядом с ними и заплакал. А вслед за этим на меня накатили чувства радости и счастья. Мы стояли втроем на коленях, обнявшись, плача и жалея друг друга. В этот момент случилось самое настоящее ЧУДО! В нас вдруг проснулась НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ, та самая, о которой и говорил Христос. Любовь, которой нам так не хватает сегодня. И разбудить которую в нас, порой, призван самый обыкновенный бомж.

И в каких бы величественных храмах и святых местах сегодня мы не находились, какие бы не занимали духовные должности и положения в обществе, где бы мы не искали благодати, никогда мы ее не найдём, если в нас нет ЛЮБВИ. Той самой, о которой говорил Христос. Той самой, о которой говорил апостол Павел! Оказывается, всё так просто. Я искал благодати и ждал Чуда на Святой земле, а оно произошло со мной в России, где-то в серых дворах большого города вдали от святынь.

Чувство, которое я пережил тогда, несравнимо ни с чем.

А Благодатный огонь лишь тогда таковым становится, когда в НАС, а не в нём живет Благодать, которая называется ЛЮБОВЬЮ. Всё встало на свои места, тогда я понял простую истину – ЧУДО и БЛАГОДАТЬ там, где есть ЛЮБОВЬ!

С праздником светлой Пасхи Вас!!!

С любовью во Христе

Р. Б.  ...

Христос Воскресе! история о настоящем чуде

Страсти по Огню или история о настоящем чуде

Христос Воскресе!

Много лет подряд я летал в Иерусалим на схождение Благодатного Огня, но каждый раз возвращался со смешанными чувствами – и радости, и, одновременно, разочарования. Радости - потому что Пасхальная миссия по доставке Благодатного Огня - это само по себе важное и торжественное событие. Да и нахождение на Святой земле, пусть даже такое кратковременное, однодневное, тоже повод порадоваться. А вот разочарование приходило всякий раз, как только в Иерусалиме я попадал в гущу событий. Именно в тот момент, когда весь православный мир готовился ко встрече с воскресшим Христом, и люди, замерев, ждали весточки (Благодатного Огня) от Бога, порой забывая, о чём эта самая весть.

Боюсь нарваться на гнев моих братьев и сестёр, которые в красках успели рассказать о явлениях, сопровождающих схождение Благодатного огня. О молниях, и том, что сошедший огонь не жжёт, как сами загораются лампады в храме, и о многих других чудесах, которых мы так ищем и ждём… Я тоже за эти годы (тринадцать лет) поездок на схождение Благодатного огня немало успел увидеть и испытать. Но каждый раз, проходя по улицам Старого города мимо бесконечных торговцев святостью, лавок, заваленных крестами и иконами, а в самом храме - мимо галдящих людей, суровых и надменных греков-монахов, охраняющих гроб Господень, - я всякий раз ловил себя на одной мысли – нет, что-то тут не так. Как-то всё суетно и лукаво, сплошная торговля и… НЕЛЮБОВЬ к ближним своим, с которыми ты молишься в одном храме, одному Богу. Всякий раз украинцы косились на русских, грузины - на армян, армяне - на греков, порой доводя неприязнь до драки. Из года в год, возвращаясь домой, я думал:

- Пропащий я человек, раз не могу почувствовать благодать на Святом месте.

Но однажды всё изменилось, раз и навсегда. Я понял, что искал благодать и чудо не там. Они оказались гораздо ближе, чем я думал!

В очередной раз вернувшись после схождения Благодатного огняиз Иерусалима в Москву, Пасхальным утром я пошёл разговляться к ближайшему ларьку. Несмотря на усталость, накопившуюся от поездки, настроение было праздничным. Всё-таки долгожданная Пасха наступила! Да и вообще, скоро буду дома с Благодатным Огнем, который ждут тысячи красноярцев… Подойдя к павильону, я громко и торжественно прокричал:

- Христос Воскресе!

И, не дождавшись ответа, попросил, чтобы мне сварганили что-нибудь повкуснее. Не успев договорить, я услышал жалобный голос, похожий на хриплый скрип:

 – Мужжик! Куп-пи пож-жрать чего-нибудь!

Я обернулся. Рядом стоял бомж, весь избитый, - один сплошной синяк, но, по виду, еще трезвый. Долго не думая, я попросил продавщицу приготовить и для него что-нибудь вкусное. Но… не тут-то было! Женщина разразилась на бомжа такой руганью, что испугался даже я. Мол, ходит он здесь уже несколько месяцев и мешает ей работать, к людям пристает, и вообще, лучше бы таких и вовсе не было на белом свете. Выслушав ее «гнев праведный», я еще раз повторил попытку сделать заказ для этого человека. Мне вдруг стало его очень жалко, ведь сегодня Пасха, надо же хотя бы в Великий праздник помогать друг другу.

Угомонившись немного, женщина все-таки стала готовить еду и ему, и вскоре две горячие и вкусные «крошки-картошки» были готовы. Я взял свой пакет, второй передал бомжу, и хотел уже уйти, как вдруг обнаружил в своем кармане деревянный крестик, освященный на Гробе Господнем.  Не знаю почему, мне сразу захотелось подарить крестик этому мужчине. До этого я дарил святыни только «надёжным» людям, другие ведь могут и выбросить. Так было всегда, но не в этот раз.

– Держи, брат! - И я подал ему крестик.  – Держи, он твой!

Потом я рассказал о том, что только ночью вернулся из Иерусалима, и что эта святыня оттуда, от Гроба Господня. И, похоже, крестик именно для него завалялся в моем кармане.

Дальше случилось то, чего не ожидал ни я, ни продавщица, да и вообще никто, кроме… пожалуй, самого Бога! Бомж, несмотря на то, что был очевидно голодный, бросил еду, крепко сжал в руке этот крест, упал на колени и зарыдал в голос, повторяя лишь одно:

 – Слава тебе, Господи! Прости меня, гада, за всё!

Это было настолько по-настоящему, что пакет с едой чуть не вывалился у меня из рук. А продавщица, та и вовсе, выбежала из своего павильона, зарыдала, упала на колени рядом с бомжом, обняла его и стала просить прощения, причитая о том, как же она не замечала, что в нем живёт живая душа, и что он такой… вот такой, оказывается, живой и настоящий ЧЕЛОВЕК!!!

У меня сами собой подкосились ноги. Просто и естественно я бухнулся рядом с ними и заплакал. А вслед за этим на меня накатили чувства радости и счастья. Мы стояли втроем на коленях, обнявшись, плача и жалея друг друга. В этот момент случилось самое настоящее ЧУДО! В нас вдруг проснулась НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ, та самая, о которой и говорил Христос. Любовь, которой нам так не хватает сегодня. И разбудить которую в нас, порой, призван самый обыкновенный бомж.

И в каких бы величественных храмах и святых местах сегодня мы не находились, какие бы не занимали духовные должности и положения в обществе, где бы мы не искали благодати, никогда мы ее не найдём, если в нас нет ЛЮБВИ. Той самой, о которой говорил Христос. Той самой, о которой говорил апостол Павел! Оказывается, всё так просто. Я искал благодати и ждал Чуда на Святой земле, а оно произошло со мной в России, где-то в серых дворах большого города вдали от святынь.

Чувство, которое я пережил тогда, несравнимо ни с чем.

А Благодатный огонь лишь тогда таковым становится, когда в НАС, а не в нём живет Благодать, которая называется ЛЮБОВЬЮ. Всё встало на свои места, тогда я понял простую истину – ЧУДО и БЛАГОДАТЬ там, где есть ЛЮБОВЬ!

С праздником светлой Пасхи Вас!!!

С любовью во Христе

Р. Б.  ...

Христос Воскресе! Воистину Воскресе! Блаженны испытавшие и вкусившие эту тайну в своей жизни

"Христос Воскресе! Воистину Воскресе! Наверное, это приветствие относится ко дням, непосредственно следовавшим за событием Воскресения Иисуса Христа. Как теперь при встрече мы обмениваемся сведениями о событиях чрезвычайной важности, так и тогда могли встретиться на улицах Иерусалима два человека. И первый сообщает другому новость, которую он только что узнал: «Христос воскрес!» А второй, уже ранее слышавший об этом, отвечает: «Воистину воскрес!» Постепенно этот столь человечный обмен информацией, как сказали бы мы сегодня, превращается в победную весть, в свидетельство веры, за которую можно было отдать и жизнь. Весть эта уходит в катакомбы христианского мученичества. Ранее передаваемая шепотом, она начинает греметь победным гимном под сводом христианских храмов. Этой вестью и трехкратным лобызанием приветствуют христиане друг друга от светлой Пасхальной Ночи до дня Вознесения. Этой вестью преподобный Серафим Саровский выражает свое учение о человеке, свою христианскую антропологию, приветствуя каждого встречного в любое время года словами: «Христос воскресе, радость моя!» Ибо в Воскресшем Христе каждый человек становится радостью."  (Протоиерей Георгий Бенигсен, http://www.paskha.ru/sermons/benigsen.html)

"Если подумать о первохристианах: они вошли в мир, который для них был такой же сложный, такой же трудный, как наш мир — для нас. В любую эпоху современность трудна, непредсказуема, небывала, лишь потом, когда все проблемы разрешены, она кажется простой. Но те христиане вышли в мир с проповедью, в первую очередь — с радостью и с полнотой жизни, каких не было ни у кого другого. Тот мир был в упадке. Тот мир не верил больше в жизнь, в человека, в историю, в ее возможности. И христиане вошли в него с преизливающейся верой, с сияющей надеждой и с любовью, способностью любить, которая вдохновляла их отдавать свою жизнь за других людей. Так вот, если примерить эти их черты на нас, мне кажется, мы очень мало на них похожи. Кто из нас может с полной честностью сказать: я готов заплатить плотью своей, внутренним покоем, жизнью за что-то очень значительное для жизни человека, который — ближний мой? Я не говорю о тех, кого мы особенно как-то любим, но даже и по отношению к ним — готовы ли мы поделиться с ними избытком своей радости? Посмотрите на «благочестивых христиан» у выхода из храма: на что они похожи? Если вы думаете, что такое зрелище обратит атеистов, то — увы! — навряд ли! Вглядитесь, есть ли у нас ощущение полноты жизни? Вы действительно считаете, что у христиан есть это чувство силы жизни, творчества, будущего? Вот уж нет! 

И я думаю, что в недрах тайны Христовой нам следует признать большее содержание, чем мы обычно признаем. Видите ли, я думаю. что мы, христиане, ошибаемся, когда думаем, что каждое событие бывает превзойдено следующим. В нашем представлении нам кажется, что Воскресение уничтожило все, что его предваряло. Мы воображаем, что живем уже в Воскресении. Это не так — по большей части мы живем по эту сторону Страстной седмицы. Мы не христиане постхристианского мира. Мы христиане, которые еще совсем не христиане или христиане в очень малой мере. В жизни Христа каждое событие не уничтожает предыдущего. Руки и ноги воскресшего Христа все еще носят язвы от гвоздей. В ребрах Его рана. На челе у Него следы тернового венца. Все это не принадлежит прошлому, безвозвратно прошедшему. Если можно так выразиться, Христос не исцелился от Своих страстей, потому что воскрес.

И я думаю, что слишком часто мы, христиане, ведем себя так, будто Церковь в какой-то момент прошла через предшествующие события, но теперь она опочила в Воскресении, так что и мы находимся в Воскресении, мы во славе, и нам непонятно, каким образом другие не вошли сюда же. Так вот, это наивно, это тупо, нам не хватает чуткости, можно определить это множеством неприятных слов. Разве мы не могли бы проявить немного больше понимания? Потому что все мы довольно-таки атеисты, то есть вне Бога, и могли бы несколько лучше понимать ужас того, кто совершенно без Бога. Мне кажется, что здесь нам нужно глубже понять некоторые аспекты того, что происходило со Христом: Гефсиманский сад, Тайная вечеря и ее туга душевная, Распятие, целый ряд событий Страстной седмицы и т. д. Тогда мы стали бы гораздо ближе атеисту, и он понимал бы нас немного лучше. Потому что когда мы делаем вид, что воскресли, а на самом деле еще мертвецы, никого это не убеждает, в этом-то вся беда. Я думаю, что мы могли бы углубить свои отношения, свою связь с атеистами, именно углубляя и обогащая свою связь с событиями жизни Христа, усвояя себе жизнь Христову или включаясь в жизнь Христову все глубже, точнее, определеннее, гораздо более трезво и реалистично, чем делаем обычно...

(Митр АНТОНИЙ Сурожский. Труды, кн 2 // М., Практика. – 2007. - с.744-746, http://dima-mixailov.blogspot.fi/2017/06/nb-2-2007-744-746.html)

 ...[нам] не хватает мужества быть христианами! Мне кажется, что если бы мы принимали всерьез свое христианство, многое бы изменилось — только вот это нас страшит. Мы все врем пытаемся превратить Евангелие в Ветхий Завет, принять заповеди Христовы за приказания, руководство к исполнению. Вы знаете, что такое закон: закон — то, что надо исполнять. Но у закона огромное преимущество перед любовью, закон гласит: если вы исполните то-то и то-то, этого достаточно, больше ничего не требуется. А трагедия евангельского делания в том, что Христос нам говорит: закона нет... То есть нет предела тому, что мы должны исполнить. Христос нам говорит: любите. Но «любить» так, как говорит Христос, означает: будь готов забыть о себе настолько полно, чтобы для тебя существовал только другой, а ты сам для себя вовсе не существовал. Если бы Евангелие заключалось только в этом, и то Христа убили бы, потому что это самое страшное, что только можно себе представить.

Принять существование «другого» уже нелегко, предпочесть существование «другого» собственному — ужасно страшно. Но сказать: я готов, согласен не быть, для того чтобы был другой, существовать только ради него, по отношению к нему, в зависимости от него и забыть себя — это смерть. Так вот, этого все мы страшимся. Посмотрите на наши дружбы, на отношения приятельства, отношения взаимной любви, вот что важно. Мы боимся потерять самосознание, боимся не ощутить себя самими собой, совершенно потеряться. Вместо того чтобы быть зерном — а зерно должно умереть, чтобы принести плод, — мы говорим: нет, я готов принести плод, но не хочу умереть до конца. Я хочу все время знать, что существую... И это катастрофа, и мне кажется, что это и стоит в сердцевине евангельской трагедии: если мы не способны любить, нет такого Евангелия, которое мы способны исполнить. Потому что победа Евангелия — это не гарантия социального обеспечения, это не справедливое общество, это не равное распределение богатств и благ. Все это, конечно, входит в Благую Весть, но составляет очень незначительную часть ее всецелого требования. И я думаю, что в этом вся трагедия. Чтобы Церковь стала самой собой, нужно, чтобы каждый христианин стал христианином. Вот в чем стоящая перед нами проблема... Как можно быть строителями единства, если мы — нелояльные товарищи, неверные друзья, или бессердечные начальники, или бесчестные работники и т. д.? Вот где все начинается. Только не в порядке закона, потому что по закону всегда можно на чем-то остановиться, а в порядке любви, жертвы, служения.

Я думаю, что в христианской Церкви миллионы людей сумели быть христианами и что таково наше призвание, таково требование к нам Евангелия. А когда мы говорим: «Церковь явно противоречит собственным принципам и потому я от нее отворачиваюсь», — это лазейка, уловка, ничего другого. Стань тем единственным членом Церкви, который будет в уровень своего христианского призвания, — и вся Церковь станет выше сначала благодаря примеру, затем и самим делом... мы живем слишком обеспеченно, защищенно и успешно находим возможности всяких уверток. Когда же реальная проблема встает перед нами со всей остротой вопроса жизни и смерти, тогда люди либо перестают быть христианами, либо отзываются на ситуацию вполне по-евангельски. Я думаю, в этом отношении наша задача состоит в том, чтобы учиться, чтобы пытаться поступать по-евангельски, прежде чем нас к тому вынудит Суд Божий. И это очень, очень серьезно. Ведь суд Божий неизбежно настигнет нас рано или поздно, потому что Бог не станет терпеть Церковь-изменницу." (Митр АНТОНИЙ Сурожский. Труды, кн 2 // М., Практика. – 2007. - с.748-751, http://dima-mixailov.blogspot.fi/2017/06/nb-2-2007-744-746.html)

"Зная немощь нашего естества, Господь наш Иисус Христос повелел верным принимать  Его как пищу и питие под видимым обликом хлеба и вина. Сие сделал Человеколюбец из безмерной любви к людям, лишь бы только облегчить им доступ к живоносному лекарству от греха и от тления греховного. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною (Ин.6:56-57). Грешащие питаются грехом, и от греха жизнь в них постепенно исчезает. Ядущие же живаго Господа воистину питаются жизнью, и жизнь в них все более возрастает, а смерть умаляется. А чем более возрастает жизнь, тем отвратительнее становится грех. Пошлая и жалкая сладость греха заменяется в них животворящею и радостною сладостью Христа Победителя.

Блаженны испытавшие и вкусившие эту тайну в своей жизни. Их можно назвать сынами света и чадами благодати. Когда они преставятся от жития сего, они словно выйдут из врачебницы - но уже не как болящие." (Святитель Николай Сербский (Велимирович), http://www.paskha.ru/sermons/nikola.html)